Из повести «Напарник»
…Скоро Сергей стоял уже одетый, на лыжах, на площадке у зимовья, готовый идти на борьбу с шатуном. В левой руке у него был топор со скрученной в кольцо петлёй и верёвка с привязанным к ней потаском, готовым волочиться по лыжне, оставляя за собой пахучий след. А в правой он держал за погон СКС, раздумывая над тем, как его надеть — кинуть на плечо, где тот может сползти, или одеть через плечо, откуда его надо будет скинуть на полторы секунды дольше. Решив: «Пусть лучше не мешает», — Сергей кинул карабин через голову, подхватил правой рукой таяк и развернул лыжи на путик в сторону Полной.
Он сделал десяток шагов от зимовья, когда обернулся и позвал Гольчика. Кобель, бегавший у избушки, мгновенно отозвался на зов и, проворно обогнав хозяина, резво побежал по заснеженной лыжне. Сергей тут же двинулся за ним, повернув голову назад в желании увидеть, как там волочится потаск. Убедившись, что тот ползёт нормально, поднял глаза и глянул вперёд…
«Не понял! А где наживка? — тряхнул он головой, внимательно вглядываясь в ближайшую ловушку, срубленную в полусотне метров от зимовья, но чётко не видимую оттуда. — Там ведь висело целое стегно!» — подумал он, начиная догадываться, кто это стегно стянул.
«Так он уже здесь был!» — глядя на подбегающую к ловушке собаку, почти спокойно отметил Сергей.
Гольчик сунулся головой сбоку от капкана и завертелся на одном месте, что-то внимательно вынюхивая. Заснеженные кусты пока скрывали от глаз то, что его заинтересовало, но, подойдя вплотную, он увидел, что кобель вынюхивает большую свежую лёжку, протаявшую в глубину на треть метра, от которой дальше по лыжне тянулась цепочка огромных следов, почти паривших от свежести.
Волнение начало охватывать охотника, и он остановился, глядя на собаку, следы и лёжку.
«Так он лежал здесь больше полутора суток, а сдвинулся только сейчас!» — мелькнуло в голове у Сергея, и что-то засосало под ложечкой. Он повернул голову к зимовью и, глядя на него глазами затаившегося медведя, увидел, что с этого места всё просматривается как на ладони.
«Вот чёрт, он всё видел! — почему-то успокаиваясь, подумал Сергей, но вдруг заметил себя, выскакивающего ночью голышом на мороз, и по спине его пробежал холодок: — Подкрался, один прыжок, и тебя на свете больше нету!».
«И сторона подветренная – Гольчик не учуял».
«Чувствовал ведь вонючку из тамбура, но испугался подойти», — вновь успокаиваясь, подумал он, и без опаски пошел вслед за медведем, вглядываясь вперёд.
Кобель быстро, прямо по лыжам, обогнал его и скоро побежал по лыжне. Но, проскочив лишь три десятка метров, остановился как вкопанный, громко и отрывисто залаяв.
«Причуял или увидел!» — сразу сообразил Сергей, мгновенно бросив на снег всё, что было у него в руках. Сунув в снег рукавицы и оставшись в одних тонких перчатках, одним заученным годами движением скинул с себя карабин и, поднимая его к плечу, спустил большим пальцем правой руки скобу предохранителя. И только сейчас, полностью готовый к выстрелу, начал оценивать ситуацию.
Видимость была никчемной — собаку прикрывал куст, пригнутый к лыжне тяжестью снега, и ему ничего не оставалось, как дойти до него. Теперь он всё видел отлично. Гольчик стоял боком в конце прямого участка лыжни, имеющей посередине заметный перелом. Дальше лыжня ныряла влево за невысокую, но разлапистую и основательно заваленную снегом ёль. От собаки его отделяло только два десятка метров, и Сергей понял, что вот здесь всё и случится. Это был не раз уже им испытанный в жизни момент, когда он точно знал, что зверь выйдет, и выйдет именно здесь. Но в тех, прошлых охотах, ни разу не бывало шатуна, для которого победа в схватке означала продолжение жизни. Гормон под названием адреналин застал врасплох сердце Сергея, и оно затрепыхалось раненой птицей, стремясь выскочить из груди. На лбу и ладонях выступила испарина, и лёгкий непрекращающийся озноб охватил всё его тело.
«Да я же так не попаду!» —
мысленно крикнул он себе, и этот крик успокоил его, превратив в само
хладнокровие.
Время шло. Гольчик, глядя вперёд, спокойно, громко и без эмоций куда-то лаял, как всегда лаял глухаря или загнанного соболя. А его хозяин стоял в расслабленной позе, с приопущенным карабином в руках, стараясь осмыслить, куда ему лучше стрелять. Не то! Не то оружие было у него в руках, с каким надо ходить на медведя! Патрон, изобретённый для отстрела людей, крупного зверя сразу не останавливал – не давал шока. Надежда была лишь на десяток добрых мóлодцев, в шахматном порядке заполнивших магазин, готовых по первому зову заменить исполнившего свой долг собрата,
«В лоб стрелять бесполезно – пуля срикошетит, пару раз такой опыт уже был! Придётся бить в холку, точно над головой, попытаться перебить позвоночник!» — окончательно и бесповоротно принял решение Сергей. Теперь он был готов всецело к встрече со зверем.
Но время шло, минуты тянулись, и ничего не происходило! Сергей уже начал подмерзать, не сводя глаз с лающего Гольчика, когда поймал себя на мысли, что всё это начинает ему докучать.
«Ну, иди же! Иди! Что тебе, слону, эта Моська! Жрать ведь хочешь – два с лишним месяца голодный! Вот собачатинкой и попробуй закусить!» — начал Сергей мысленно подманивать медведя. И вдруг увидел, как Гольчик бросил быстрый взгляд в его сторону; лай резко изменился, став глухим и подвывающе-злобным, кобель заплясал на месте как необъезженный конь, вновь бросая быстрые взгляды то вперёд, то на хозяина, и сорвался ему навстречу. Тот вскинул к плечу карабин и мушкой в приямке целика поймал место, откуда должен был выскочить зверь. Левее ёлки мелькнуло бурым, и Сергей, весь в напряжении, стал ждать, когда туша появится из-за поворота. Растянутое до этого, как резина, время вмиг сжалось для него, и он стал видеть всё словно при замедленной съёмке. Где вместо шатуна на мушке оказалась… подёргивающаяся в такт лая голова Гольчика! Понимая, что тот встал как раз на переломе лыжни, и осознавая, что на оклик «Гольчик, падай!» нужны доли секунды, которых у него больше нет, уже не сомневался, что через мгновение вместе со зверем расстреляет свою собаку.
Медведь вылетел из-за поворота
словно поезд со всей своей курьерской скоростью. Такой же огромный и неумолимо
приближающийся. Закончив предыдущий прыжок на том месте, где стоял до этого
кобель, он с силой оттолкнулся, готовый в следующем прыжке достать ненавистную
собаку, но уже в полёте увидел стоящего за ней человека. И он вскинулся, чтобы
встать на дыбы и всей своей мощью напугать ненавистных пришельцев, показав им,
кто здесь Хозяин Тайги! Но что-то блеснуло в руках у двуногого, и страшный удар
потряс его тело.
Мушка спокойно лежала над ушами дергавшейся головы собаки, и Сергей не уловил момента, когда медведь какую-то долю секунды находился к нему чуть боком, и можно было выпустить пулю по шее у среза головы, в надежде, что она найдёт сердце шатуна, или хотя бы отстегнёт его правую переднюю ногу. Гольчик заслонил собой зверя, и теперь он видел только неотвратимо нарастающую голову и стоящую дыбом шерсть холки, прикрывавшую позвоночник, перебив который, только и можно было нападающего остановить. Уже готовый туда ударить, Сергей вдруг увидел, как зверь вскинулся весь, нарастая всей массой и обнажая могучую грудь. Не теряя больше ни мгновения, мушка упала между ушей на голову собаки, и Сергей нажал на спуск. Пуля, вырвавшись на свободу из канала ствола, ударила косолапому в челюсть, выбив из неё кусок кости, и, кувыркаясь, ринулась дальше рвать плоть, пробив при этом как детским кулачком большое медвежье сердце.
От того, как Потап содрогнулся, Сергей понял, что попал удачно, и надо добавлять, пока тот не упадёт, но больше не видел и не слышал Гольчика, исчезнувшего вместе с выстрелом из его поля зрения. Это кольнуло сердце, и он позволил себе в столь критический момент завалить вправо уже нацеленный карабин и глянуть вниз под левую руку. Живой и невредимый кобель, не переставая лаять, втискивался всем телом в лыжню, превращаясь в сжатую пружину, готовую выстрелить в сторону или от атакующего его медведя.
Поняв, что не навредит собаке, Сергей кинул мушку перед правой лопаткой зверя и два раза подряд выстрелил в уже падающего шатуна.
Снег вздыбился фонтаном и поглотил утонувшего в нём зверя. На лыжне осталась лишь так и не сошедшая со своего места, уже спокойнее лающая собака, далее которой виднелся справа чуть буреющий снежный бугор.
Выждав какое-то время, не отнимая от плеча оружия, Сергей пошел вперёд, но, не доходя до собаки, увидел, как снег впереди зашевелился, и из него показалась здоровенная голова. Не мешкая ни секунды, он вскинул карабин и всадил пулю перед разорванным в драках ухом медведя. Та сразу безжизненно пала.
«Контрольный выстрел!» — мелькнуло в голове и, забросив карабин на плечо, прямо через Гольчика Сергей пошел к поверженному шатуну. Кобель, не стерпевший этого, в два прыжка, скользнув когтями по лыжам, обогнал его и с ходу вцепился в ухо зверя.
— Ф-фу-у! Пош-шёл отсюда! – угрожающе прошипел охотник, откидывая собаку лыжей. Но тот, не обращая внимания, с рычанием схватил медведя за брылю и начал рвать её, бешено крутя головой.
— Да пошел ты отсюда! Кому сказал! – закричал на него Сергей, откидывая собаку таяком. Но Гольчик резво оббежал медведя и принялся разрывать его промежность, отплёвываясь при этом шерстью.
«Да и хрен с тобой! Рви!» —
подумал Сергей, решив, что тот это заслужил…